|
|
 | «Откуда мы родом? Мы родом из детства, словно из какой-нибудь страны…» - так считал один из самых удивительных людей - писатель Антуан де Сент-Экзюпери. Детство – самое ценное время в жизни человека, и оно должно быть счастливым и безмятежным! Счастливое детство - это детство, в котором ребенок видит радостные лица мамы и папы, это подарки на праздники и прогулки по выходным всей семьёй. Так должен вспоминать о своем детстве каждый человек! Мое поколение родилось и живет в мирное время: мы ходим в школу, имеем детские игрушки, можем красиво одеваться и вкусно кушать, мы никогда не слышали вой сирены, извещающий о военной тревоге, не видели разрушенных бомбами домов. И глядя на моих сверстников, имеющих всё, чтобы быть счастливыми, невольно задумываюсь над тем, что испытали те мальчишки и девчонки, юноши и девушки, на чьи хрупкие плечи легла тяжесть невзгод, бедствий и горя военных лет. Война украла у них детство – солнечное, беззаботное время, с книгами и тетрадками, с веселым смехом и шумными играми. Они не понимали, что происходит: почему нет папы, почему мама постоянно плачет, почему постоянно хочется есть…
«Дети войны» не были на фронте, но и играть в куклы и машинки им не приходилось - они были вынуждены бороться за выживание! Я часто задаю себе вопрос: «А смогли бы мы, дети XXI века, справиться с той страшной бедой?» И, к сожалению, не могу с уверенностью дать утвердительный ответ. Ведь война – это не компьютерные игры, в которых мы привыкли побеждать, используя дополнительные жизни, а страшное зло. Мои ровесники, конечно, не знают её, но имеют возможность расспросить живых свидетелей тех событий, ведь их воспоминания добавляют новые страницы в историю, чтобы никто и никогда не мог сказать неправду о войне.
И эти знания приобретают особую значимость сегодня, когда многие страны фальсифицируют факты о ВОВ, когда живых свидетелей становится всё меньше, когда забываются традиции и история теряет свою значимость для нас, современных детей. Нам повезло, что среди нас ещё живут те, кто во время войны был ребенком. У них почти ни у кого нет наград за войну. О них немного пишут в журналах и газетах, их практически не показывают по телевизору. Да они и сами не любят говорить о том времени. Но наш долг – собрать материал (пока это еще возможно), чтобы сохранить память о поколении детей 40-х годов.
Мне посчастливилось встретиться и пообщаться с Канайкиной Зинаидой Акимовной, жительницей г. Новоалтайска. Я шла к ней с большим волнением, готовя интересующие меня вопросы, представляя себе нелегкий разговор, так как осознавала, насколько тяжело ей будет разбередить затянувшиеся душевные раны. Но, увидев ее, поняла, что она рада встрече со мной, поняла, что этот человек хорошо знает многие стороны жизни. О скольких случаях она успела мне поведать за два часа нашего общения! Они надолго останутся в моей памяти…
- Зинаида Акимовна, я понимаю, что вам больно рассказывать о пережитом ужасе, но вспоминая войну, мы неизбежно возвращаемся к её началу. Как и когда вы узнали, что началась война?
- 10 октября я не забуду никогда. Был пасмурный осенний день. Мама идёт с работы, тащит волоком грабли или вилы, я точно не помню, схватила нас всех (а нас было трое: мне 5 лет, брату Грише – 4 года и Саше 2 годика), прижала к себе и зарыдала.
Что-то удивительно милое и трогательное было в лице Зинаиды Акимовны, было видно, что тот день она помнит как сейчас.
-Где застала Вас война, что происходило в первый день?
- Отец в армии. Немцы ворвались в село по-сумасшедшему. Они бросали дубинками в свиней, в кур, хватали и кололи любой скот. В первую же ночь затопили печь, сожгли все иконы, которых у нас было много. Они что-то жарили, варили, пили водку. Мы все сидели за печкой и боялись выйти, тут маленький Саша вышел и подошёл к печке, а немец начал кричать маме и хохотать: «Давай мы его тоже в печку забросим». Он говорил плохо по-русски, но это было понятно. Жить бок о бок с немцами было очень страшно!
На глазах Зинаиды Акимовны выступили слёзы: вспоминать это было больно. Нельзя было не заметить, как сильно осунулись её плечи, как слегка впали глаза.
Зинаида Акимовна помолчала и тихо продолжила:
- И вот однажды случилось для нас очень страшное. Дом, в котором мы жили зимой, вместе с лошадьми сгорел. А в это время не было налетов самолётов. Всё было тихо. Но в поджоге обвинили маму. Ее допрашивали и всё говорили, что расстреляют детей. Сейчас, спустя столько лет, не могу представить, что пережила мама! Но всё обошлось, как потом выяснилось, это немец по неосторожности спалил дом.
-И где же вы жили после того, как дом сгорел?
- Жили у кого-то в землянке. Потом ютились в избе, которая топилась без трубы. Дым шёл по полу, мы задыхались, но куда денешься? Были рады и этому углу. Еще хорошо помню, как нам разрешили пристроиться в сенях, около лошадей, так как в самой избе жили власовцы. Немцы их тоже не любили и посылали в другие деревни, где нет фашистов, грабить жителей. Они всегда возвращались с коробами мяса, отдавали немцам и себе оставляли. Мама им варила, а они называли нас щенками и не разрешали кормить. Мы сидели в уголке, даже боясь на них смотреть. А когда они уезжали, мама нам чего-нибудь совала и говорила: «Скорее ешьте, пока их нет». Уже после войны она нам рассказывала, как мы её просили: «Мамочка, ты только нас не бросай, давайте все вместе погибнем». Она говорила, что мы были очень терпеливые. Я помню ее слова: «Не плачь, не кричи, а то расстреляют». И мы об этом помнили всегда.
После этих слов глаза Зинаиды Акимовны стали влажными, а взгляд – напряженным и в то же время очень грустным. И я поняла, что на войне дети разучились плакать, капризничать. Они разучились быть детьми…
Она утирала дрожащими руками слезы, что невольно катились из ее глаз. Некоторое время она молчала, и мне, глядя на нее, тоже хотелось плакать.
-Я знаю, что на этом ваши мучения не закончились – Вы попали в лагерь к немцам…
Да, так мы жили с 10 октября 1941 года до лета 1943 года в своём селе на Орловщине. Потом нас погнали на станцию, посадили в товарные вагоны и куда-то повезли. В пути немцы нас не кормили, только на остановках выпускали иногда из вагонов, и мамы бежали искать нам поесть.
Сначала нас привезли в Прибалтику, потом в Литву, Эстонию, наконец высадили в Латвии и поселили в концлагере Режище (или Резекне). Это страшный лагерь. На нарах не было ничего, кроме карболки, от неё слезились глаза и разъедало нос. Кормили чем-то черным (вода грязная и картофельная кожура или немытая брюква). Весь лагерь был обнесён колючей проволокой, по другую сторону которой находились наши военнопленные. Взрослым туда подходить строго запрещалось! Нас, детей, они подзывали и просили пить. На территории лагеря было какое-то болотце, а рядом -огромный общий туалет. И вот мы бежим туда, они нас зовут, подсовывают пилотки под проволоку и просят принести воды. Мы, конечно, боялись, но старались принести. А что может принести напуганный ребёнок, да ещё в пилотке? Пока бежишь, все разольётся. А ещё надо просунуть под проволоку... Военнопленных, наверное, вообще не кормили и не поили, они были такие измученные...
Ее рассказ звучал очень трогательно, что я невольно подумала: «Детки, которым и самим приходилось очень туго, все же не оставались безучастными, невзирая на грозящую им опасность». Зинаида Акимовна задумалась, в ее глазах застыли слезы…она заговорила дрожащим голосом:
- Однажды немцы объявили, что все взрослые и подростки покидают лагерь. Вы бы только видели, что тут началось! Матери с криком бросились к нам: «Убейте нас вместе с детьми, мы не бросим их одних!». Дети кричали, лезли в объятия матерей, а немцы прикладами оружия били всех подряд и раскидывали по сторонам.
Трудно было нам поверить, что любящей мамы рядом нет, что по неведомо чьей воле мы остались одни, что больше некому о нас позаботиться. Острое, переполняющее душу ощущение одиночества! Как это произошло? А главное, почему? Почему еще недавно мама стояла рядом и разговаривала с нами…
Около двух месяцев мы были одни. Когда мама вернулась, ее сердце сжалось от боли: она залезла на второй ярус нар, разгребла солому, на которой мы спали, и заплакала: «Милые мои деточки, как же вы тут всё терпели?» На середине нар была белая куча червей, которые завелись в соломе от мочи. Мы, простуженные, мочились каждый день. Простите, но это правда. Ведь одеваться приходилось в одежду, снятую с убитого, надевать ботинки или деревянные колодки - с убитых. Мы забыли, что есть завтрак, обед и ужин, кушали то, что найдем на территории лагеря: кожу, кишки лошадей. Хотя за колючей проволокой была тайга, а в ней – ягода. Но нас держал страх!!! Помню, привезли из леса застреленного мальчика лет 12-13 и согнали весь лагерь, чтобы смотрели и знали, что, если кто пойдёт в лес, с ним будет то же самое…
А как забыть ту боль, что испытывали мы, когда нас заводили в какую-то комнату, раздевали донага, укладывали на стол и накрывали простынкой… Я не знаю, что с нами делали, но было очень больно! Потом в бараке мама закрывала мне рот рукой: кричать было нельзя!!! До сих пор помню ее слова: «Потерпите, детки, может, завтра будет легче…»
Смотрю я на Зинаиду Акимовну, и мне вдруг начинает казаться, что я чувствую всю её боль и горечь... Ведь в каком-то смысле дети, прошедшие концлагеря, – уже и не дети вовсе! Их детство закончилось, когда началась война! У них отняли не только дом, хлеб – у них отняли родину и свободу. Войну, голод, концлагерь Зинаида Акимовна не забудет никогда. Просто не сможет… А мне сегодня невозможно представить даже маленькую долю того, что видели дети, оказавшиеся в оккупации!!! И если бы я была сказочной феей, то подарила бы им всем здоровье, счастье, долголетие.
- Зинаида Акимовна, что Вы пожелаете сегодняшним девчонкам и мальчишкам?
- Не дай Бог вам узнать, что такое война! Цените своих мам, это бесценный дар!
Рассказ Зинаиды Акимовны перевернул мою душу, помог мне пересмотреть отношение к жизни, произошла переоценка ценностей. У меня есть все, чего были лишены дети в войну. Держа в руках ломтик белого ароматного хлеба, я думаю о тех голодных, изможденных детях, которые забыли его настоящий вкус, об их мамах, которые последний ломтик отдавали тем, кому подарили жизнь! Только тот хлеб был черный, как земля, в нем было больше отрубей и опилок, чем муки, он не жевался и не глотался, но они этого не замечали… До сих пор испытываю потрясение: какие же сильные душевные переживания, не говоря уже о физических страданиях, пришлось испытать детям военных лет! Поэтому невозможно оценить масштаб трагедии, произошедшей в те годы, полноценно ее описать, ведь если что-то ужасно, оно ужасно и всё, так как нет ни меры, ни границ кошмара. Об этом всегда не хочется лишний раз вспоминать и трудно говорить. Но это делать нужно, нужно для того, чтобы никогда на Земле не повторялись ужасы военных лет, чтобы кошмары оставались лишь ночными кошмарами… Чтобы у детей оставалось детство!!!
|
.
У вас отсутствуют права на размещение комментария к статье! Для этого нужна регистрация. Если Вы зарегистрированы, то перейдите на авторизацию.
.
.
.
|
(подсчет ведется с сентября 2004 года) 
|
Подпишитесь на анонсы наших мероприятий, конкурсов, концертов, выставок, семинаров, о новинках сайта прямо сейчас | Главная страница / Вход / Регистрация |